Гарри Поттер и… просто Гарри - Исайкина Светлана (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Как, кстати, это удалось сделать?
— Кто бы знал, — задумчиво проговорил Рем, — всё было проделано настолько тонко. Будто кто-то умело снял чары, и наложил их заново. Или просто прошёл сквозь них.
— А правда, что он мечтает занять должность учителя по Защите? — спросил я, глядя, как он рассеянно перебирает книги на столе.
— Северус? Да, он интересуется этой должностью, — улыбнулся Люпин, — говорят, что Дамблдор не хочет давать ему это место, чтобы не вводить его в искушение… из-за тёмной магии, ты понимаешь? Хотя, на мой взгляд, директор не хочет потерять ценного сотрудника.
— В смысле? — не понял я, прикидывая, как бы гриффиндорцы отнеслись к фразе о том, что Снейп — ценный сотрудник.
— Ну, ты, наверное, слышал. Говорят, что должность преподавателя по Защите проклята и не один учитель не может продержаться на ней дольше года.
— А ты?
— О, я держусь только благодаря чуду. Вернее, благодаря защите Дамблдора. Понимаешь, таких как я, — он печально усмехнулся, — не очень рвутся брать на работу. Тем более, обучать детей. Случай с Петтигрю дал мне некоторое преимущество — многие попечители решили, что раз я его раскрыл, то действительно компетентен в своём деле. Но теперь… не думаю, что я долго удержусь на этом месте. Тем более, по вполне достоверным слухам, Министерство готовится принять некоторые антиоборотневые законы…
Странный этот народ, волшебники. Может быть, из-за того, что я был воспитан на средствах массовой информации, мне было по барабану, оборотень человек или нет. А может, я просто никогда не видел Рема, воющего на полную луну? Хотя нет, тут даже не стоит вопрос, оборотень ли человек. Оборотень иличеловек. Нормально, да? То, что Малфой-старший, в здравом уме и твёрдой памяти, когда-то носился в маске с палочкой наперевес, в компании с такими же кретинами, и пытал магглов — это, значит, ничё… Это простить можно…
— Просто про оборотней никто ничего не знает, — изрёк Пат, когда я передал ему наш с Ремом разговор, — как они живут? Что делают? Все просто сидят, и боятся их. Надо Люпину книгу написать! — озарило его идеей.
— Ага, — согласился я, — и назвать её — «Популярная волкология в картинках». Или ещё лучше — «Я, оборотень».
…Вокруг меня скакали розовые кролики — они танцевали вокруг моего кресла, старались отобрать пергамент и передать мне какое-то сакральное знание. Но пергамент я не отдавал. Как же — это же сочинение по Превращениям…
— Гарри… Гарри… — бормотали кролики.
— Ммм…
— Гарри… Да проснись же ты!
— А? — подпрыгнул я на месте от тычка под рёбра.
На меня смотрела Лу. Оказывается, я уснул за тем самым эссе для МакГоноголл, опустив голову на руки. Я поправил сбившиеся на бок очки и судорожно вздохнул, окончательно просыпаясь. Лу улыбнулась, и указала мне на правую щёку.
— Половина твоего эссе отпечаталась у тебя на лице, — сообщила она.
Я автоматически провёл рукой по щеке.
— Ты откуда вообще? — спросил я.
— Я была у Пата.
— И что это вы там делали? — хмыкнул я.
— Ничего такого, чего нельзя делать в Больничном Крыле, — закатила она глаза, — там и тётя Мэг была. Я, кстати, давно ушла. Просто в замке заблудилась. Смотри, зато жабу Невилла нашла.
— А… Он со вчерашнего дня её ищет. Надеюсь, ты на Снейпа не наткнулась?
— Нет, я болтала с портретом чокнутого рыцаря. Как его там… сэр Кардиган? Камелот?
— Кашалот, — засмеялся я.
— Ну тебя!.. Ты что, спать не собираешься? — спросила Лу, глядя, как я снова подступаюсь к пергаменту.
— Надо дописать, — сообщил я, протирая ладонями лицо.
— Можно я с тобой посижу?
— Сиди.
Я заскрипел подаренной Лу перьевой ручкой, пытаясь сосредоточиться на Превращениях. Получалось слабо. Тем более что через пару минут наша подруга произнесла задумчиво и немного печально:
— Пат очень переживает. Из-за отца.
— Из-за того, что его хотят убить? — поднял я голову.
— Да нет, вообще, — пожала она плечами.
— Он тебе это сам сказал?
— Сказал, как же… — фыркнула Лу, — как будто ты не знаешь Пата!
Я знал, конечно. Пат всегда был более замкнутым человеком, чем казался на первый взгляд. Да, конечно, все его шуточки, сарказмы, иронии… но всё это лишь сор, шелуха, мало кто видит, что у него творится внутри. Конечно, ему сейчас сложно, кто же спорит? Когда у тебя в жизни появляется отец, о котором ты шестнадцать лет жизни не знал толком ничего, да ещё если этот отец — Северус Снейп… Но ведь вся загвоздка в том, что помочь в этой ситуации этим двоим могут только они сами.
— Лу, как ты думаешь, — внезапно спросил я, — за что можно полюбить профессора Снейпа?
— Это ты о маме Пата?
— Ну, не о своей же…
Лу посмотрела на меня своими ясными глазами и немного удивлённо проговорила:
— Но это же ясно.
— Ясно? — поразился я, — только не говори мне, что она его пожалела.
— Причём здесь жалость? — усмехнулась она, и начала вертеть в руках чьё-то перо, — нууу, как тебе объяснить… представь, что наблюдала мама Пата в школе — Снейп-подросток, мрачный, замкнутый, никто его не любит, его сторонятся и над ним издеваются…
— Сириус говорил, что он и сам в долгу не оставался, — перебил я, — и что на первом курсе знал тёмных проклятий не меньше, чем какой-нибудь семикурсник…
— Не важно, — остановила меня Лу, — он защищался. При желании, всегда можно найти оправдание. И тут нужно найти различие между жалостью и… какое бы слово подобрать…
— Сострадание? — предположил я.
— Нет… ну вот, представь… большинство нормальных девушек мечтает о принце на белом коне…
Представив Снейпа на белом коне, я фыркнул.
— А что делает принцы? — задалась вопросом Лу.
— Катаются на белых конях, — захихикал я.
— Гарри, ты не слушаешь, — она возмущённо толкнула меня в плечо, — принцы — спасают! Почти любая девушка подсознательно ждёт, что появится человек, который защитит её от всех опасностей и всё в таком духе… Но бывает наоборот.
Лу посмотрела мне в глаза, не замечая, как сломала перо в своей руке.
— Иногда она сама хочет выступить в роли спасительницы, Гарри. Я полагаю, Снейп всегда представлялся для неё жертвой обстоятельств. И она хотела защитить его — от насмешек в школе, от самого себя, в конце концов… Она хотела его спасти, Гарри.
— И почему же ей это не удалось? — поднял брови я.
Лу хмыкнула и тихо произнесла:
— Трудно спасти человека, когда он сам этого не хочет.
Вот такая она, моя подруга. Некоторые люди убеждены в её непроходимой глупости, но назло им она обязательно изрекает что-то достойное Далай Ламы.
Пат с боем вырвался из обители мадам Помпфри к следующему понедельнику. Гермиона довольно рассказывала, что лично слышала, как Снейп советовал медсестре подержать «мистера Рэндома» ещё пару-тройку дней. Она, из любви к ближним или просто из любопытства, очень интересовалась вопросом «блудного отца и обретённого сына» в Хогвартсе.
Но сам Пат ни с того ни с сего, стал каким-то рассеянным и задумчивым. Это была даже не депрессия. Он мало шутил, мало разговаривал, мало ел, и, кажется, мало спал. Он много курил и много размышлял. Не было больше его заумных теорий — он просто вяло ходил на занятия, думая о чём-то, нам не доступном. Можно было бы сказать, что его бросила девушка.
Лу тоже не могла до него достучаться. Они в тандеме с Гермионой, глядя на такие дела, стали наседать на меня, с требованиями поговорить с другом.
— Мне кажется, — пробормотал я, расслабленно развалившись в кресле после тренировки, когда они обе сели по разные стороны от меня, — есть один-единственный человек в этой школе, разговор с которым помог бы ему. Но он такой же мрачный упрямец, как и Пат.
— Ты думаешь, это из-за Снейпа? — нахмурилась Гермиона.
— Не из-за меня же, — фыркнул я.
— Думаешь, Снейп ему что-нибудь сказал? — спросила Лу.
